Ливень. Мэдисон Пейдж: Наверное, я все-таки русская…

Мы продолжаем публикацию интервью из цикла «Ливень». Сегодня мы предлагаем вашему вниманию интервью с Мэдисон Пейдж – нашей смелой, самоотверженной и очень красивой коллегой-журналистом.

– Мэдисон, начнем с комплиментов. Как журналист я восхищаюсь вашим профессионализмом. А как мужчина скажу, что практически вся мужская аудитория ps3hits.ru влюбилась в вас с первого взгляда…

– А почему практически, почему не вся? (игриво улыбается) Не обращайте внимания, это я кокетничаю…

– О, а я уже боялся другой реакции. Думал, сейчас начнутся обвинения в сексизме и что там еще у вас в Америке принято… А вы ведете себя как настоящая русская женщина.

– Да вы что? А как ведут себя русские женщины?

– Настоящая русская женщина должна уметь останавливать коня на скаку, входить в горящую избу, быть при этом успешной на работе, при этом в первую очередь хочет любить и быть любимой и при этом у нее обязательно должны быть дети, в которых она души не чает… А уж про красоту русских женщин знают, кажется, во всем мире.

– Хм, и что, я со стороны выгляжу именно такой?

– Конечно! Возьмем для начала работу. Вы ведь оказались втянуты в эту историю из профессиональных интересов…

– Да, это так. Я журналист, занимаюсь журналистскими расследованиями. За мою относительно недолгую карьеру было всякое. Коррупционные скандалы, грязные истории с голливудскими звездами, пару раз была в «горячих точках». Но со временем даже такие вещи превращаются в обычную журналистскую рутину.

Ты уже знаешь, кому надо улыбнуться, кому сунуть взятку, чтобы тебе «слили» нужную информацию, как потом этой информацией распорядиться. И в итоге статья рождается в твоей голове задолго до того, как ты закончил собственно свое расследование – оно, по сути, нужно лишь для того, чтобы вставить правильные цифры, подкрепленные нужными документами, да цитат компетентных людей по тексту накидать.

В итоге ты постепенно теряешь интерес к тому, что делаешь. Большинство моих коллег так живут и работают всю жизнь, и им это не мешает. Но чтобы добиться настоящего успеха в журналистике, чтобы стать звездой, прежде всего надо уметь получать удовольствие от того, что ты делаешь. А для этого нужны какие-то принципиально новые темы, новые эмоции, которые могут родиться при работе над ними.

– И вы взялись за историю Оригами-киллера, не так ли? Почему именно эта тема?

– Вы же журналист, знаете, насколько цинична наша профессия. Маньяк-убийца, похищающий и убивающий таким необычным способом детей – это заведомо выигрышная тема, докопавшись до сути в которой тебе гарантированы успех, слава, те самые новые эмоции и, чем черт не шутит, Пулитцеровская премия (самая престижная награда в области журналистики, ближайший аналог – Оскар в киноиндустрии – прим. ред.).

– Большинство наших читателей никакого отношения к журналистике не имеют. Объясните им всю выигрышность именно этой темы…

– Любые серийные убийцы всегда вызывают повышенный интерес в обществе по нескольким причинам. Во-первых, это страх. Страх того, что следующей жертвой можешь оказаться ты или кто-то из твоих близких. Именно поэтому обывателя так интересуют подробности о жертвах. Убивает только блондинок 25-30 лет с большой грудью? Блин, я блондинка, мне 27 и я всегда гордилась своей грудью – все, я могу быть следующей!!! Так мыслит обыватель.

Или наоборот: я плоскогрудая 40-летняя брюнетка и мне можно расслабиться! Это, кстати, уже вторая причина. Наблюдать за страданиями и мучениями других, чувствуя себя при этом в полной безопасности, наверное, в нашей крови.

Вспомните Средневековье, более поздние времена – самым «рейтинговым шоу» всегда были казнь или прилюдные пытки. Сейчас 21 век, все мы из себя такие, казалось бы, высокоморальные и нравственные, но в подсознании все эти не очень-то нравственные вещи живут в каждом из нас… Достаточно посмотреть хотя бы на наше телевидение.

– Вы рассуждаете как заправский психолог…

– Любой журналист в какой-то степени психолог. А вы сами назвали меня хорошим журналистом (улыбается).

– И от своих слов не отказываюсь. Но продолжим про маньяков…

– Смотрите, этот убийца убивал мальчиков в возрасте от 8 до 12 лет. Дети – это всегда особая тема. Не важно, есть ли у тебя или у твоих близких дети, но мне кажется, что очень немногие люди способны оставаться равнодушными к страданиям ребенка. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Поэтому именно к этому маньяку и был прикован такой повышенный интерес всего общества.

Опять же, обычно психологи с первых же жертв дают подробный расклад, почему маньяк убивает именно такую группу людей и именно таким способом. Т.е. еще и близко не могут сказать, кто убивает, но почему – запросто. А тут – полная тишина. Почему он топит их в дождевой воде, зачем фигурки оригами? Версий было много, но ни одна из них и близко не приблизилась к истине… Вот еще одна причина такого интереса к этой истории – загадка. Люди любят загадки.

И вот у нас получается такой общий фон интереса к Оригами-киллеру, а тут он еще наносит двойной удар. Только что нашли его очередную жертву и буквально через пару дней становится известно о еще одном похищенном мальчике. В общем, интерес к истории максимально возможный. А у меня как раз очередной творческий отпуск на грани с творческой же депрессией, и я сказала себе: «Мисс Пейдж, либо ты берешься за эту историю, распутываешь ее до конца и получаешь Пулитцера, либо ты полное ничтожество и твой профессиональный потолок – корреспондент какого-нибудь «Техасского ранчера».

– Сурово вы с собой… Нет, вы точно русская женщина!

– Я ничему не удивлюсь (улыбается).

– Вернемся к нашему разговору. Как вы оказались в том мотеле?

– Очень просто. Маньяка же начинают искать с его жертв. У нас есть очередная жертва – Шон Марс. У Шона есть отец, который уже потерял одного ребенка, расстался с женой, прикладывается к бутылке. В общем, тот еще тип. Как и большинство отцов предыдущих жертв. Возможно, дело именно в отцах? С этой мысли я и начала свое расследование и вышла на след Итана.

– И каковы были первые впечатления от увиденного?

– Тот еще тип. Это самое первое. А потом, присмотревшись, я поняла, что ошибалась. Я увидела раненного зверя, только не могу подобрать, с кем же его сравнить. Причем раненного как буквально, у него же пара ребер сломана была, так и в переносном смысле.

Знаете, столько отчаяния в глазах я никогда еще не видела. Причем не просто отчаяния – там еще были боль, дикая душевная боль; страх от того, что он не успеет выполнить свою миссию и желание дойти до конца. В его глазах был отчаянный блеск фанатизма – не того фанатизма, из-за которого люди готовы убивать друг друга, а того фанатизма, из-за которого люди готовы не задумываясь пожертвовать собой ради того, во что они верят.

Я когда готовилась к этой встрече, прям репетировала. Мне же надо было изображать удивление, недоумение. Я ведь про него многое, знала, что он ищет сына. А мне надо было делать вид, что я ничего этого не знаю – ни его самого, ни его мотивов. И вот это удивление от первой встречи я и репетировала. А в итоге мне ничего играть не пришлось – потому что я абсолютно искренне удивилась этому человеку и такому фанатизму в его глазах. Никогда, честно признаться, не думала, что увижу такое – с его глазами в тот момент не сравнятся даже глаза фанатика из числа каких-нибудь радикальных мусульман. Их-то я насмотрелась…

– Поэтому вы и не поверили в официальную версию следствия, согласно которой Итан и был Оригами-киллером? И повели себя не как законопослушная американская гражданка, а как типичная русская женщина, мыслящая сердцем?

– Опять вы за свое (улыбается). Да, так все и было. К моменту, когда за Итаном начали гоняться копы, я окончательно разобралась в причине такого блеска его глаз. Я могла предположить, и предполагала, что с учетом его проблем с психикой, он действительно мог это сделать. Тем более, что и психология, и мировая литература содержат немало примеров, когда в одном человеке скрываются две личности. И личность № 1 в свое «светлое» время пытается исправить те ошибки, которые успела наделать темная личность № 2.

Но даже если так, думала я тогда, что с того? Я знать не знаю личность № 2, я знаю Итана № 1. Знаю, что им движет, знаю, насколько для него это важно. И я поняла, что мой долг, не гражданский, нет, человеческий – помочь ему. А потом, когда все закончится, пускай с ним разбираются психологи, копы, выясняют, сколько там на самом деле личностей и кто из них должен сидеть за решеткой. Ну как-то так.

– Но вы ведь сами при этом предлагали Итану сдаться в полицию…

– Потому что я хотела защитить его! Он ведь не говорил, что там еще за испытания! Но после каждого из них на нем оставалось все меньше живых мест и я боялась, что он просто загонит себя, погубит, при этом его миссия так и останется невыполненной и Шон погибнет. При этом я успокаивала себя, что в полиции ведь грамотные люди работают, они во всем быстро разберутся, и с помощью новых улик быстро докопаются до истины…

– Да, это уже не по-нашему…

– Но при этом я же знала, что в итоге будет совсем не так, поэтому и не стала давить на Итана и тем более сдавать его полиции.

– А вот это по-нашему! Мэдисон, несколько личный вопрос. Как вы решились перевести свои отношения из профессиональной сферы в несколько, гхм, более интимную?

– Знаете, любовь, наверное, – штука заразная. Когда ты несколько дней наблюдаешь за человеком, который во имя любви к сыну способен на все, ты начинаешь как минимум восхищаться им. Восхищаться настолько, что хочешь быть рядом с ним, помогать ему преодолевать препятствия. А помогать же можно по-разному. Можно ходить и собирать информацию, а можно попытаться зарядить его эмоциональные батарейки. Он же был весь на взводе, и я чувствовала, что он сгорает в огне своего фанатизма – один против всего мира, так долго не протянешь. Да, он бы нашел Шона и без меня, но кто знает, может, не дай я ему тогда этой подзарядки в виде своего душевного тепла, позитивных эмоций, может, к финишу пришел бы уже совсем другой человек, который бы уже не смог бы вернуться к нормальной жизни? Судя по тому, как жадно он принял мое предложение, эти мои рассуждения не так уж далеки от истины.

А еще, это я снова кокетничаю, я ведь не только журналист, я ведь еще и женщина. Женское любопытство оно посильнее профессионального будет. Интересно ведь было узнать, как способен любить женщину человек, который так любит своего сына? Только Итану не говорите, хватит нам объяснений по поводу моего профессионального любопытства (улыбается).

– С любовью и карьерой все понятно. Расскажите, каково вам было останавливать коней и в горящие избы входить?

– Да уж, за эти несколько дней и коней, и изб хватило. Моя профессия в принципе небезопасна. Как я уже говорила, мне и в горячих точках приходилось бывать, и от ребят из мафии отбиваться. Но чтобы вот так, за пару дней, тебя хотели убить такие разные люди и такими разными способами – такого еще не было.

Причем что интересно, охотилась на одного маньяка, а как бы между делом пришлось расправиться с двумя другими. И конями их не назовешь – кони ведь хорошие животные. А эти уроды, что таксидермист, что доктор – не знаю я таких животных, в общем. Но очень рада, что смогла их остановить. Раз и навсегда. Рада потому, что сама жива осталась, и рада потому, что остались живы другие девчонки, которые могли бы прийти к ним вместо меня.

«Жеребец» Пако, по крайней мере, он себя считал именно жеребцом – его в какой-то степени даже жалко. Понятно, что моральный урод. Но таких мажоров, которые любят покорчить из себя мачо без всяких на то оснований, пруд пруди. Отбери у него пушку, дай ему разик в зубы, и все, перед тобой уже не мачо, а хныкающее чмо (да, вот такое русское слово я знаю!). Так что когда я узнала, что его убили, даже несколько жалко было – безобидное животное, в принципе, было.

А вот с горящей избой… Знаете, когда мать Оригами-киллера назвала его имя, я была шокирована. Дело в том, что я знала этого человека. Только не спрашивайте, откуда. Знала как отличного парня, не без тараканов в голове, конечно, но все-таки. Знала, что он может быть жестким и даже жестоким, когда речь шла о преступниках. Но вне работы он такой был душка, мухи, казалось, не обидит. Поэтому шок. И вместе с тем – надежда, что это не более чем совпадение. Мало ли в Нью-Йорке может быть Скотов Шелби.

Я себя этой мыслью успокаивала как могла до визита к нему домой. Почти поверила себе. А когда встретилась с ним лицом к лицу… Это был еще больший шок. Шок от того, что все-таки первая версия была правдивой. И еще больший шок – от того, что душка Скот наставляет на тебя пушку, а в его глазах фанатизм – обратный по эмоциональному настрою фанатизму в глазах Итана.

Так что устроенная им горящая изба сама по себе уже не шокировала. Из нее нужно было просто выбираться и спешить на помощь к Итану.

– Чем закончилась эта история, мы все прекрасно знаем. Хэппи-енд. Но вам не жалко, что Пулитцера вы все-таки не получили? И что теперь, в «Техасский ранчер»?

– Что вы там говорили про русских женщин? Что семейные ценности для них на первом месте? Вы меня убедили, я, наверное, все-таки русская женщина. Потому что в погоне за Пулитцером я обрела гораздо большее. Я обрела любовь, я обрела семью.

Знаете, когда начиналась вся эта история, мне было почти 30. В отличие от русских женщин, у нас в Америке это считается недостаточно «солидным» возрастом для того, чтобы заводить семью, детей. Мы стремимся сделать карьеру, пожить для себя, походить на тусовки и все такое.

Но встреча с Итаном полностью изменила мое мировоззрение. Продолжив наши отношения с ним уже после этой стрессовой ситуации, «подключив» к этим отношениям Шона, я поняла, что мое предназначение – любить и быть любимой и души не чаять в детях. Так что я очень быстро привязалась к Шону, очень быстро появилось желание завести собственного ребенка, которого мы сейчас с Итаном и ждем.

А Пулитцер – будет и Пулитцер. Даже если и не будет, невелика потеря. После этой истории я получила тысячи писем от читателей, которые восхищались моей журналистской работой в этом деле. Это ли не признание? Гонорар я приличный тоже получила. Книгу издала – опять-таки не бесплатно. Так что в свои 30 я состоялась в профессиональном плане так, как многим не светит и в 50. Так что могу смело ответить той Мэдисон-стерве, угрожавшей мне «Техасским ранчером»: «Знаешь что, дорогуша, есть вещи и поважнее. Мне надо любимому сына родить». А потом, конечно, поблагодарить ее за то, что она нас свела с Итаном (улыбается).

– О, так это будет мальчик? Итан нам ничего об этом не говорил…

– Тсс, я ему тоже не говорила! Сама недавно узнала, готовлю для него сюрприз!

– Огромное вам спасибо за беседу, Мэдисон! Еще раз от лица всей мужской аудитории признаюсь вам в любви! Желаем счастья всему вашему семейству!

– Мальчики, мое сердце уже занято, простите… Кокетничаю, не обращайте внимания. Спасибо за теплые слова. Огромный привет всей-всей аудитории ps3hits.ru. Любите и будьте любимы!

Наше интервью с Итаном и Мэдисон закончилось. Мы пьем чай, непринужденно болтаем, удивляем Итана известием о том, что его возлюбленная – русская женщина. Отсмеявшись, наши гости уходят, взявшись за руки – Итан, Шон и Мэдисон. Они светятся от счастья, как могут светиться только люди, беззаветно любящие друг друга, к тому же объединенные желанием поскорее увидеть нового члена своей семьи. Вот и не верь после этого в исконно русскую поговорку «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Беседовал Сергей Фоменко aka Biggest